Злость на самого себя. Она бывает разная. Бывает, когда хочется наорать на себя; бывает, когда хочется побить себя; бывает, когда хочется всадить нож в себя по самую рукоятку. Злость бывает разная. Но когда ты чувствуешь всё вместе, тебе хочется просто исчезнуть из этого мира. Испариться. Сдохнуть. Сгинуть. Попросить мойр перерезать твои нити Жизни на сотни лет вперед. Примерно так чувствовала себя Гея.
Снова и снова, набирая воздух в свои лёгкие, она пыталась успокоить свои нервы, которые начали шалить ещё тогда, когда до Хаоса только начали доходить слухи о двойном агенте. Ей ещё тогда захотелось сделать себе харакири, как древний японский самоубийца. А лучше пулю в лоб, чтобы наверняка. Богиня знала на что способен отец. Когда зол. Пятый угол в мире ты найти просто не успеешь, вот как это будет. Недели проходили, а двойного агента до сих пор не удалось вычислить, что придавало Гее маленькую надежду того, что её не раскроют и она продолжит свои встречи с Эросом. Только в следующий раз она будет выбирать место для встреч сама, а не доверяться горе-младшему.
Вдох.
Ночной воздух здорово успокаивал. Казалось, что он усыпляет беспокойство. Гея сделала шаг вперед, но её тело не хотело двигаться дальше.
Выдох.
"Давай же, ты должна пойти туда!" – подумалось богине, прежде чем она ударила себя кулачком по голове. Картина слегка странноватая. Девушка стоит перед входом в самый закрытый клуб Нью-Йорка и бьёт себя кулаками по голове. То ещё зрелище. Гея настолько распереживалась, что посмотрев на охранника в два метра ростом, она еле слышно произнесла свое имя.
- Простите, кто? – верзила в костюме в облипочку наклонился к ней так, что между ними оставалось меньше миллиметра.
- Ева Янссен, – выдохнула Гея ему в ухо и выдавила из себя улыбочку. Это имя было известно всем тем, кто хоть как-то был связан с Советом. Ну знаете, стычки там всякие. Не будем углубляться в это, просто проследуем за этим верзилой и Геей в клуб. Где неоновые цвета слепят нашу богиню и она щурится при каждой удобной возможности.
Гея следует за мужчиной по пятам, даже парочку раз наступает ему на те самые пяты. Извиняется по сто раз и продолжает это делать, пока у верзилы не кончаются нервы и он не предлагает богине идти впереди него. Было весьма опромечиво это предлагать такой неуклюжей дамочке. Гея так и наровилась столкнуться с кем-нибудь из дрыгающихся на танцполе или упасть. Успев проклясть мойр за такую неуклюжую новую оболочку, она вновь впечатывается в танцующего прямо на её пути парня. Тот что-то начинает вякать, но двухметровый охранник за спиной Евы своим присутствием прямо намекает, чтобы этот червяк заткнулся и исчез с глаз долой. Улыбнувшись, Гея просит мужчину идти впереди нее, ради сохранения здоровья у них обоих. Тот соглашается и думает о том, как богини могут спотыкаться через каждые пять шагов. Но не придя ни к какому мнению, он просто провожает Гею до той самой приватной залы, которую забронировали ещё с утра. Всех служащих оповестили о приходе этих персон, поэтому сотрудники были в ожидании.
Уже перед приватным залом Гея благодарит своего сопровождающего и толкает дверь в комнату. В ней никого, кроме Геи нет и она с шумом выдыхает воздух. Она радуется, что её глаза не ослепнут, так как комната освещена довольно таки приятными светлыми тонами. Не то что в зале, где дрыгаются люди, вырви глаз. Дабы успокоить свои нервишки, женщина заказывает себе вредный для себя напиток – колу. Сев на диван, Ева проводит ладошками по его мягкой поверхности, приметив, что купит себе такой же в свою новую квартиру в Нью-Йорке. Пока она ожидает заказ, богиня ловит себя на мысли, что сегодня на встрече будет Тартар, который точно заподозрит о её двойной жизни, как бы уже этого не знал. Эти мысли привели к новым вспышкам беспокойства.
Постепенно Гея начинает успокаиваться; в комнате она ощущает запах лаванды, что преследует её всю жизнь, сколько она себя помнит. Ева ощущает его почти физически, представляя, как он обволакивает ее, этот дивный ароматный кокон хранит богиню в спокойствии и гармонии с собой. Подумав о Эросе, Гея цыкнула. Этот младшенький всегда подставлял её под всякие ситуации из которых потом она выходила почти живой, иногда даже в прямом смысле этих слов. Она давно догадывалась, что братишка преследует в их общении свои цели. 
Жизнь двойного агента, с недавнего времени, Гее не очень то и нравится. Она не соглашалась на постоянное беспокойство рядом с отцом, вездесущим Тартаром. Она не соглашалась и на то, чтобы её как-то использовали. Однако она сама согласилась на такую жизнь, поэтому жаловаться самой себе не было смысла. Но если подумать, именно такая жизнь была написана Гее и Эросу. Они уже с рождения отличались от своих родственников хотя бы тем, что имели иной цвет волос. А о том, что они олицетворяют самое светлое, что есть во всем мире, промолчим. Потому что очевидно.
Ева не сразу заметила как ей принесли колу. Поблагодарив парнишку, что притащил этот гадкий напиток, она посмотрела на часы.
"Опаздывают, мелкие с папочкой," – подумала Гея. Взяв стакан с тёмной шипучей жидкостью со стола, богиня сделала глоток и сморщилась.
- Гадость! – фыркнула Гея и откинула голову назад, смотря на странные рисунки на потолке. Ей всё время думалось, что она будет говорить. Будь то нападение или оправдание. Что она скажет?

Знаете, человеческая жизнь очень коротка, а жизнь без цели - намного короче и бессмысленнее, поэтому пока у человека есть цель, в которую он верит и к которой стремится, он будет жить, и вопрос времени больше не будет иметь над ним власти. Жизнь капитана "Веселого Роджера" была именно такой: стремительной и быстрой, как волны океанов, которые он бороздил, и подпитывалась она целью отомстить человеку, который отобрал у Киллиана его настоящую любовь.
- Крокодил, я доберусь до тебя, чего бы мне это не стоило, и я убью тебя. - При мыслях о скором достижении своей цели на губах Джонса всегда появлялась довольная улыбка, как будто он представлял себе желаемое - как его крюк входит в плоть врага, вращается внутри и убивает Румпельштильцхена, не оставляя ему путей к отступлению. Месть - мощнейшее орудие, которое погубило много светлых душ и невинных жизней, ведь тебе не важно, сколько людей погибнет и какими способами достигать результата, тебе важен сам результат. Пиратство само по себе подразумевает, что человек лишен представления об морали, рыцарских поступках и чести. некогда офицер королевского флота, Киллиан Джонс давно забыл о том, что такое быть честным. В своей слепой ярости он, словно потерялся, долгих 20 лет он ждал, пока Кора осуществит своей обещание и доставит его туда, где Темный был недосягаем, он жаждал этой встречи, как моряки ждут возможности сойти на берег после долгого плавания. И наконец дождался..
- Столько времени и столько плохого...я плохой человек.. - Редки те случаи, когда подобные мысли посещали голову бравого капитана Крюка, он оправдывал себя тем, что поступает правильно и этот монстр должен быть наказа любой ценой, он никогда не задумывался, что будет потом. Что же ему останется делать, когда он достигнет своей цели?
Тебе можно будет умереть, исчезнуть, потеряться в мирской суете будних дней, или попросту отойти в не бытье. Как жить потом дальше, ведь жизнь потеряет основную цель, к которой ты шел все эти годы. Эта мысль посещала капитана, но он предпочитал ее игнорировать, особенно, оказавшись в двух шагах от заветного.
Печально, что мы очень редко получаем с первого раза то, что нам нужно - Киллиан попытался убить Голда, его план был практически безупречен, но он потерпел неудачу, но считал это своей победой, ведь смог нанести вред возлюбленной Темного. Тогда он не задумывался о том, что по его вине пострадал абсолютно невинный человек. - Чертова Свон со своей моралью и нотациями... - У него сломано несколько ребер, ему трудно дышать, но он все еще жив, осознание того, что он не добился желаемого отравляет его сознание и тонкими ниточками рождает в голове новый план, но все так далеко от совершенства, и благодаря Эмме - понимаешь, что никто другой не виноват, что поступаешь недостойно, и месть должна вывести на уровень один на один, не замешивая никого в свою войну. И сейчас ты занимаешься любимым делом - маневрируешь между плохими мальчиками и девочками, готов сделать для любого что-угодно, лишь бы быть на стороне победителей и иметь возможность осуществить свой собственный замысел.
Странно, но когда ему подвернулись Грэг и Тамара, ему было наплевать на то, кто они, что они, чего хотят, они пообещали ему то, чего он хотел больше всего, он был ослеплен ненавистью, и его человечность спала где-то глубоко внутри. - Город будет уничтожен, на его месте будет лес, как и было до того, тебе придется умереть, Крюк, если ты хочешь убить его.
Смерть, что она для тебя, ведь ты столько лет был ведом призраком из прошлого, жаждой утолить свою месть и провести остаток жизни, пусть это будут считанные минуты, с чувством выполненного долга перед Милой и самим собой. Ты думал, что готов умереть, но...
- Я не готов умирать ради того, чтобы утащить этого крокодила на тот свет, моя жизнь мне дороже. - Скажет Джонс, предлагая вероятный выход из положения. Но ты ведь не заботишься об общем благе этого городишки и его сказочных жителях, ты ищешь боб для самого себя, чтобы спастись. Джонс абсолютно не был против поделиться бобом, он бы ушел вместе со всеми и даже предложил бы свой корабль. Сердце грела мысль, что Румпельштильцхену он бы не позволил зайти на борт. - Погибай здесь, зеленый. Тут тебе и самое место, среди ничего в гордом одиночестве, на которое ты обрек меня. - Но вот святая спасительница Свон своего мнения обо всем об этом, так ведь хочется поиграть в мать Терезу и спасти всех. Кровь Белоснежки, что тут скажешь...
- В мои планы это не входило, хочешь умереть вместе со всеми - пожалуйста, а я делаю отсюда ноги... - Прекрасный ход, изловчиться и дать им надежду на то, что боб в футляре. С улыбкой на губах Киллиан отправился к своему кораблю, чтобы убраться отсюда на всех парусах. Он думал, что раз нет у них боба, так весь город вместе с Темным рухнет в пучине неизвестности, но последние слова Эммы его немного задели. Ее сын был сыном Белфйера, от этого становилось невыносимо трудно на груди. Роджер постепенно покидал небольшой залив возле Сторибрука, один долгий взгляд назад - город вот-вот будет разрушен.
К несчастью, ты ведь понимаешь, что тебе не уйти так просто. Старые раны на то и старые раны, чтобы быть затронутыми в самый неподходящий момент для их обладателя, чтобы лишний раз напомнить о том, что в тебе осталось еще что-то хорошее, и оно просто спит внутри тебя, ожидая выгодного случая, чтобы дать о себе знать. - Черт...
Джонс прокручивает постоянно в голове эту фразу. - Он только что лишился отца, я не дам ему лишиться и матери тоже...
- Спасай свою шкуру, оставайся один, и тогда тебе никто не сделает больно, верная тактика, Крюк...- На его лице, на котором минутами назад была беззаботная улыбка, появляется задумчивость, то чувство, когда инстинкты состязаются с добротой, которая до сих пор осталась глубоко внутри. - Из-за тебя была разрушена моя семья, ты увел мою мать, ты разрушил мою семью..из-за тебя погибла моя мать... - Крюк закрывает глаза и делает несколько судорожных вдохов-выдохов, прежде чем уверить себя, что он просто отдает долг Белфайеру, спасая его семью, его ребенка и женщину, он резко разворачивает судно, чтобы вернуться и спасти этот чертов город. Город вместе с человеком, которого я ненавижу... - Крюк ступает на причал, лица встречающих не просто удивлены, они расстроены или разочарованы. - Я что, не вовремя? А я вот все-таки решил спасти этот чертов день.
- Город мы спасли, Грэг и Тамара забрали Генри...в Неверлэнд.. - Свон едва ли держится от отчаяния, и отступать уже некуда, раз ты решил сыграть в добродеятеля. - Что теперь, Крюк? Будешь играть в добродеятеля до конца. И это просто долг...ничего более - Так он уверяет себя, когда предлагает им свой корабль и услуги в путешествии в Неверлэнд, куда бы он никогда не хотел бы возвращаться, но ему придется, ведь он дал себе это обещание. - В память о Белфайере...

Знаете, человеческая жизнь очень коротка, а жизнь без цели - намного короче и бессмысленнее, поэтому пока у человека есть цель, в которую он верит и к которой стремится, он будет жить, и вопрос времени больше не будет иметь над ним власти. Жизнь капитана "Веселого Роджера" была именно такой: стремительной и быстрой, как волны океанов, которые он бороздил, и подпитывалась она целью отомстить человеку, который отобрал у Киллиана его настоящую любовь.
- Крокодил, я доберусь до тебя, чего бы мне это не стоило, и я убью тебя. - При мыслях о скором достижении своей цели на губах Джонса всегда появлялась довольная улыбка, как будто он представлял себе желаемое - как его крюк входит в плоть врага, вращается внутри и убивает Румпельштильцхена, не оставляя ему путей к отступлению. Месть - мощнейшее орудие, которое погубило много светлых душ и невинных жизней, ведь тебе не важно, сколько людей погибнет и какими способами достигать результата, тебе важен сам результат. Пиратство само по себе подразумевает, что человек лишен представления об морали, рыцарских поступках и чести. некогда офицер королевского флота, Киллиан Джонс давно забыл о том, что такое быть честным. В своей слепой ярости он, словно потерялся, долгих 20 лет он ждал, пока Кора осуществит своей обещание и доставит его туда, где Темный был недосягаем, он жаждал этой встречи, как моряки ждут возможности сойти на берег после долгого плавания. И наконец дождался..
- Столько времени и столько плохого...я плохой человек.. - Редки те случаи, когда подобные мысли посещали голову бравого капитана Крюка, он оправдывал себя тем, что поступает правильно и этот монстр должен быть наказа любой ценой, он никогда не задумывался, что будет потом. Что же ему останется делать, когда он достигнет своей цели?
Тебе можно будет умереть, исчезнуть, потеряться в мирской суете будних дней, или попросту отойти в не бытье. Как жить потом дальше, ведь жизнь потеряет основную цель, к которой ты шел все эти годы. Эта мысль посещала капитана, но он предпочитал ее игнорировать, особенно, оказавшись в двух шагах от заветного.
Печально, что мы очень редко получаем с первого раза то, что нам нужно - Киллиан попытался убить Голда, его план был практически безупречен, но он потерпел неудачу, но считал это своей победой, ведь смог нанести вред возлюбленной Темного. Тогда он не задумывался о том, что по его вине пострадал абсолютно невинный человек. - Чертова Свон со своей моралью и нотациями... - У него сломано несколько ребер, ему трудно дышать, но он все еще жив, осознание того, что он не добился желаемого отравляет его сознание и тонкими ниточками рождает в голове новый план, но все так далеко от совершенства, и благодаря Эмме - понимаешь, что никто другой не виноват, что поступаешь недостойно, и месть должна вывести на уровень один на один, не замешивая никого в свою войну. И сейчас ты занимаешься любимым делом - маневрируешь между плохими мальчиками и девочками, готов сделать для любого что-угодно, лишь бы быть на стороне победителей и иметь возможность осуществить свой собственный замысел.
Странно, но когда ему подвернулись Грэг и Тамара, ему было наплевать на то, кто они, что они, чего хотят, они пообещали ему то, чего он хотел больше всего, он был ослеплен ненавистью, и его человечность спала где-то глубоко внутри. - Город будет уничтожен, на его месте будет лес, как и было до того, тебе придется умереть, Крюк, если ты хочешь убить его.
Смерть, что она для тебя, ведь ты столько лет был ведом призраком из прошлого, жаждой утолить свою месть и провести остаток жизни, пусть это будут считанные минуты, с чувством выполненного долга перед Милой и самим собой. Ты думал, что готов умереть, но...
- Я не готов умирать ради того, чтобы утащить этого крокодила на тот свет, моя жизнь мне дороже. - Скажет Джонс, предлагая вероятный выход из положения. Но ты ведь не заботишься об общем благе этого городишки и его сказочных жителях, ты ищешь боб для самого себя, чтобы спастись. Джонс абсолютно не был против поделиться бобом, он бы ушел вместе со всеми и даже предложил бы свой корабль. Сердце грела мысль, что Румпельштильцхену он бы не позволил зайти на борт. - Погибай здесь, зеленый. Тут тебе и самое место, среди ничего в гордом одиночестве, на которое ты обрек меня. - Но вот святая спасительница Свон своего мнения обо всем об этом, так ведь хочется поиграть в мать Терезу и спасти всех. Кровь Белоснежки, что тут скажешь...
- В мои планы это не входило, хочешь умереть вместе со всеми - пожалуйста, а я делаю отсюда ноги... - Прекрасный ход, изловчиться и дать им надежду на то, что боб в футляре. С улыбкой на губах Киллиан отправился к своему кораблю, чтобы убраться отсюда на всех парусах. Он думал, что раз нет у них боба, так весь город вместе с Темным рухнет в пучине неизвестности, но последние слова Эммы его немного задели. Ее сын был сыном Белфйера, от этого становилось невыносимо трудно на груди. Роджер постепенно покидал небольшой залив возле Сторибрука, один долгий взгляд назад - город вот-вот будет разрушен.
К несчастью, ты ведь понимаешь, что тебе не уйти так просто. Старые раны на то и старые раны, чтобы быть затронутыми в самый неподходящий момент для их обладателя, чтобы лишний раз напомнить о том, что в тебе осталось еще что-то хорошее, и оно просто спит внутри тебя, ожидая выгодного случая, чтобы дать о себе знать. - Черт...
Джонс прокручивает постоянно в голове эту фразу. - Он только что лишился отца, я не дам ему лишиться и матери тоже...
- Спасай свою шкуру, оставайся один, и тогда тебе никто не сделает больно, верная тактика, Крюк...- На его лице, на котором минутами назад была беззаботная улыбка, появляется задумчивость, то чувство, когда инстинкты состязаются с добротой, которая до сих пор осталась глубоко внутри. - Из-за тебя была разрушена моя семья, ты увел мою мать, ты разрушил мою семью..из-за тебя погибла моя мать... - Крюк закрывает глаза и делает несколько судорожных вдохов-выдохов, прежде чем уверить себя, что он просто отдает долг Белфайеру, спасая его семью, его ребенка и женщину, он резко разворачивает судно, чтобы вернуться и спасти этот чертов город. Город вместе с человеком, которого я ненавижу... - Крюк ступает на причал, лица встречающих не просто удивлены, они расстроены или разочарованы. - Я что, не вовремя? А я вот все-таки решил спасти этот чертов день.
- Город мы спасли, Грэг и Тамара забрали Генри...в Неверлэнд.. - Свон едва ли держится от отчаяния, и отступать уже некуда, раз ты решил сыграть в добродеятеля. - Что теперь, Крюк? Будешь играть в добродеятеля до конца. И это просто долг...ничего более - Так он уверяет себя, когда предлагает им свой корабль и услуги в путешествии в Неверлэнд, куда бы он никогда не хотел бы возвращаться, но ему придется, ведь он дал себе это обещание. - В память о Белфайере...

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Сегодня приходил Джеймс — помощник Рика. Приносил документы, которые я должна была подписать и вновь стать всего лишь Розмари Герберт, оставив Розмари Забини в прошлом, как и многое другое в своей жизни. Как когда-то оставила малышку Рози. Только сейчас в сто раз больнее. Джеймс — хороший малый, я к нему привязалась и была рада, что он потратил на разъезды по городу своё время, но сейчас я надеялась, что ОН сделает это сам. Сам приедет, и я посмотрю в его теперь уже холодные голубые глаза. Что я хотела там увидеть? Ни-че-го. Просто мне казалось, что развод — дело личное, и прибегать к помощи посторонних неправильно. Но, похоже, так казалось только мне, раз он даже не соизволил позвонить. Только электронное письмо, в котором говорится о времени прихода Джеймса. И никакого «прости», «мне жаль» или «я не хотел делать тебе больно». Только бумага для принтера, чёрные чернила, прячущий взгляд Джеймс и ручку, которую я пока боялась брать в руки.
- Значит, квартира остаётся за вами, как и всё, что в ней находится, - парень повторял это уже несколько раз, постоянно пытаясь перевести взгляд на новый объект, но только не на меня. А я наоборот, смотрела на него в упор, потому что не могла смотреть на бумаги. Когда-то давно весь его стол был завален этими бумагами, он постоянно читал их за ужином или когда мы смотрели фильм в субботу вечером. Я не возражала, потому что сама точно также была обложена детскими тетрадями. Не возражала, даже когда он умудрялся уходить в пустую комнату во время семейного праздника и сидеть там с бумагами. Я свыклась с мыслью, что бумаги стали неотъемлемой частью нашего брака, а сейчас эти самые бумаги его уничтожали. Раз, и ты уже не «миссис Забини». Два, и ты становишься полноправным владельцем квартиры. Три, и ты абсолютно свободная женщина. Как, оказывается, легко избавиться от ненужного. А ведь я надеялась. Надеялась, что это всего лишь стресс на работе, и он вернётся через пару часов, как бывало раньше. Надеялась, что он вернётся на следующее утро. Надеялась... А потом перестала надеяться. Потом реальность обрушилась на меня, придавив к земле и раскрыв глаза. Он больше не вернётся. Никогда. Ни под каким предлогом. Всё. На этом всё.
- Розмари, вы меня слышите? - когда это Джеймс успел перейти на «вы»? Неужели я настолько жалко сейчас выгляжу, что со мной надо разговаривать именно так?
Забудь о нём. Вспомни Фрэнка.
Я хотела бы, чтобы сейчас Фрэнк был рядом. Я хотела бы, чтобы Фрэнк помог мне подписать эти чёртовы бумаги. Я хотела бы, что Фрэнк улыбнулся, сказал, что всё будет хорошо. Но Фрэнк сейчас спасает чьи-то жизни, выполняет свой долг. А я сижу в огромной пустой квартире и надеюсь, что с ним всё будет в порядке, и он вернётся ко мне.
- Да, да, конечно, - я резко дёрнулась вперёд и взяла ручку. Всего несколько секунд, и вот уже бумага полетела по стеклянной поверхности стола к парню, а ручка упала на пол. Ну и пусть. Теперь уж точно ВСЁ.
Джеймс так и не притронулся к чаю, который уже давно остыл. Просто встал, собрал документы. Я не встала, чтобы проводить его. Осталась сидеть на диване. Он и так знает, где в квартире входная дверь.
- Розмари, я..., - ну давай, скажи это. Скажи, что тебе жаль, хотя ты даже не представляешь что я сейчас испытываю. - Мне действительно жаль.
Бинго.
Хлопнула входная дверь. Словно последняя точка над «i». И не вернуть ничего назад. Да и зачем мне всё это надо? Ведь тогда я потеряю Фрэнка.
Мысли о Фрэнке, о тех днях, которые мы провели вместе, о бессонных ночах, когда я просто смотрела, как тени играют на его лице... Они помогали. Помогали не кабинет и разгромить его. Помогали не поджечь здесь всё к чёртовой матери, чтобы хоть как-то успокоить разодранную душу. Помогали остаться собой, когда мир вокруг рушился на мелкие кусочки, которые я никогда не смогу склеить воедино.
Фрэнк, я не справлюсь без тебя.

И вот уже вечер, а Фрэнка всё нет. Только быстрый звонок: «Я задерживаюсь, ложись спать, не жди меня» должен был успокоить меня. Я так и не вставала с дивана, надеясь, что этого не придётся делать в ближайшие несколько лет. Но когда-нибудь Морт захочет гулять, и мне придётся выйти на улицу, где все будут смотреть на меня и сочувственно хлопать по плечу. Словно со мной произошла какая-то серьёзная трагедия, после которой я не смогла оправиться окончательно.
Признайся, так оно и есть.
Его низкий голос заставил меня вздрогнуть. Его же здесь нет, тогда какого чёрта я слышу его голос? Как же я ошиблась, когда подумала, что его здесь нет. Он здесь — в коробке наверху, куда я скоропостижно сложила все семейные фотографии. Он здесь. И я должна от него избавиться, если хочу построить новую жизнь. Я как-то очень легко встала с дивана, поднялась по лестнице наверх и быстро нашла коробку из под обуви в самом дальнем углу шкафа в его кабинете. Только не здесь. Только не  в его кабинете. Я вышла в коридор, громко хлопнув дверью.
Запри её.
Ключ всегда был при мне. Теперь уже всегда, чтобы запереть эту комнату навсегда и избавиться от него. И лучше это сделать сейчас, когда я одна. Когда рядом нет Фрэнка. Когда рядом нет никого, кто остановил бы меня. Только не в этот раз.
Я спустила в гостиную. Бросить спичку в камин и немного подождать, пока пламя разгорится. А пока я должна открыть коробку. Самую обычную чёрную коробку, в которой хранилась моя счастливая семейная жизнь. Свадебные фотографии так идеально вписывались в интерьер в своих белых рамках. Одна, вторая, третья... Зачем их так много? Я отправила в огонь всё. Всё, оставив только одну. Сама не знаю зачем. Наверное, хотелось поплакать. Хотелось, но не получалось. Фрэнк бы не хотел, чтобы я плакала. Я медленно провела пальцем по его скулам, по его глазам, по его губам. И внезапно почувствовала неудержимый прилив злости.
- Гори в аду, Рик, - звук битого стекла, и на белый ковёр посыпались окровавленные осколки, а по щекам текли слёзы. Не прошенные, не нужные слёзы. Вытащив фотографию из рамки, я уже собиралась бросить её в огонь к остальным, как в дверь кто-то позвонил.
Фрэнк.
Он не должен видеть меня в таком состоянии. Не должен. Я бросила фотографию на диван, прикрыв её пледом, а сама метнулась за салфетками, чтобы вытереть заплаканное лицо. Салфетки моментально превратились из белого в красный. Потом разберусь с рукой. Морт уже подбежал к двери и начал гавкать. Вздохнув и криво улыбнувшись, я открыла дверь, готовясь уловить запах дыма и гари, но на пороге стоял совсем не Фрэнк. Моя маленькая Аврора смущенно смотрела на меня, сжимая ручку от чемодана, и что-то говорила. В любой другой раз я бы обрадовалась приходу сестры, но сейчас она была совсем не вовремя. Но я пустила её. Пустила, потому что Аврора не приходит просто так. И пусть я так и не поняла, чего она хотела. Просто отошла в сторону, чтобы моя милая девочка втолкнула чемодан в мою квартиру и закрыла за собой дверь. Я не спрашивала, что случилось. Просто вернулась в гостиную и молча достала фотографию из-под пледа. Я должна закончить начатое. Иначе потом у меня не хватит духу.
- Рози, что-то случилось?
Да, случилось. Моя жизнь разрушена, уничтожена. Я сегодня развелась с мужем, который предпочёл уйти к другой, пока ты пела свои милые песенки о любви в местом кабаке. У меня что-то случилось.
- Нет, - попыталась сказать я как можно спокойнее, положив свадебную фотографию на стол. - Всё хорошо. Просто... вспоминаю.
Прости, меня, Аврора. Но ты ещё слишком юна и светла, чтобы я завалила тебя своими проблемами. Когда-нибудь я всё тебе расскажу, но сейчас... ты не вовремя.
- Почему так поздно? Что-то случилось?