Кристал умеет жить. Она всегда берет от жизни по максимуму, полностью забываясь и выходя навстречу безумию, которое с радостью обнимает девушку своими холодными шершавыми руками. Суджон давно убрала «рамки», она уже тысячу раз перешагнула за ту самую грань. Для этой девушки не существует правил, законов, устоев. Она привыкла жить, нарушая. Рисковать, получая от этого особенное удовольствие. Кристал нравится её собственное безумие, которое иногда приходится делить. Впрочем, в Суджон его столько, что грех не поделиться. Она с радостью дарит частичку себя сестре и одному очаровательному старейшине.
Металлическая игла своим тонким острием медленно пронзает белоснежную кожу руки и по венам проносится доза героина, даруя необъяснимое чувство свободы и уюта. Тело девушки наполняется теплом, а губы складываются в блаженную улыбку, говорящую о близком наступлении кайфа. Суджон даже не замечает, как проходит пятнадцать секунд после инъекции. Её почти сразу же накрывает пленка легкой эйфории, летящей по венам. Вдох. Выдох. Еще один вдох. Давно Кристал не чувствовала такого удовольствия, заполняющего её практически до краёв. Оно бежит прямо к кончикам пальцев, оседает прямо на безжизненном сердце. Такая большая доза мгновенно убила бы обычного человека, но только так Суджон ощущает хоть какое-то насыщение. Вампиры ведь намного устойчивее к алкоголю и наркотикам. Страна чудес быстро закрывает свои двери. Какая жалость.
Громко выдохнув, Кристал поднимается с холодного пола своей квартиры и медленным шагом идёт на балкон. На улице уже темная ночь. Большинство людей наверняка спят, судя по темным окнам прилегающих домов. Самое время для охоты на идиотов, решивших поразвлечься. Пришли в клуб, получили клыки в шею. Суджон любит искать жертв в подобных заведениях. Они настолько доступны, что, кажется, будто идешь по магазину со свежей человечной. Здесь лежит более насыщенный кровью кусок, здесь какой-то мешок с костями. Все они лишь пища. Еда, которая сама готова пойти к тебе в руки.
Быстро собравшись, Кристал практически выбегает из дома. Ей хочется свежей крови. Срочно. Сколько бы она не охотилась, Суджон всегда будет мало. Это постоянное желание похлеще любой ломки. Оно крутится в голове, словно заевшая пластинка. Хочется всегда. Хочется много. Она не боится быть пойманной, она просто хочет пищи, криков, уже знакомых эмоций, которые дарят люди перед смертью. Кристал часто попадает в опасные ситуации, благодаря своему нездоровому желанию крови, но почти всегда к ней на помощь приходит Тэмин. Он, словно чертов экстрасенс, умеет появляться именно тогда, когда нужен больше всего. Старейшина, имеющий почти безграничную власть. От одного его устрашающего взгляда у Кристал перехватывает дыхание. Она боится Тэмина, но знает, что он не причинит ей вреда. Она для старейшины любимый собутыльник. Та, кто с радостью дарит ему своё безумие. Ли нередко приходит к Крис, чтобы как-то утешить себя. Получить тот максимум, к которому привыкли сестры Чон. Они развлекаются на полную, выжимают из своего существования всё. Много алкоголя, нескончаемый запас сигарет. В такие ночи он для Кристал уже не важный старейшина, а друг, чьи желания совпадают с её желаниями. Парень, с которым можно творить всё, что вздумается, не волнуясь о морали. Суджон по своему дорожит моментами, связанными с их трио, и плевать, что половина в её памяти до ужаса размыты. Главное, что они есть. Эти медленно тлеющие воспоминания.
Chelsea Wolfe – Feral Love
В клубе Кристал быстро находит свою жертву. Молодой парень. Достаточно пьяный, чтобы не задавать лишних вопросов. Поправив волосы, Суджон соблазнительной походкой сокращает расстояние между ними и сразу же прижимается к юному телу. С виду ему лет восемнадцать, не больше. Ребенок. Холодные руки Кристал пробираются под майку незнакомца, заставляя кожу мальчишки покрыться мурашками. Он смотрит на Чон стеклянными глазами, содрогаясь от её действий. Понимает ли парень, что сейчас происходит? Видит ли он вообще Кристал перед собой? Алкоголь полностью затуманил разум юнца, что бесспорно на руку вампирше. Она берет его за руку и тащит вон из клуба, в темный переулок между зданиями аптеки и какого-то маркета. Здесь темно, тихо, то, что надо. Суджон грубо толкает парня к стене, задорно смеясь. Еще несколько секунд. Она насмешливо глядит свысока на незнакомца, которого скоро постигнет смерть. Через несколько жалких секунд. Приблизившись к пульсирующей жилке на шее, Кристал резко вонзает туда свои клыки. Парень даже не кричит. Он неподвижно стоит, пока Суджон жадно пьет такую вкусную, полыхающую, сладкую кровь, стекающую по ее подбородку. С чем можно сравнить это ощущение? С дозой? Оргазмом? Чем-то большим? Сквозь пелену удовольствия Кристал что-то слышит, но не придает этому значения. Слишком прекрасный момент, чтобы прерывать его.
Закончив пить кровь, Суджон отбрасывает тело в сторону и краем глаза замечает подозрительное движение позади. Неужели какой-то человек это видел? Кристал срывается с места и бежит за «шпионом», но он будто растворяется в воздухе. Никого. Ничего. Девушка оглядывается вокруг и шагает к более светлой улице, куда мог побежать наблюдатель.
— Попала.
Буквально через мгновение воздух пронзает тихий писк и хруст, будто кому-то шею свернули. Кристал знает, кто направляется к ней. Это слишком очевидно, судя по последним событиям. Взмахнув волосами, Суджон мысленно готовится к воспитательной минутке, которая каждый раз заставляет её почувствовать себя маленьким ребенком. Будто вернулся в детский садик. Чтобы хоть как-то успокоиться, Крис достаёт из кармана сигарету и быстро зажигает её. Просто успокойся, Чон Суджон.

«Враждуют два кенронских видных клана,
И эта застарелая грызня
Упорствует, как злая непогода,
Кенрону кровью горожан грязня».

Среди разбитых бетонных плит, разрушенных зданий и голых металлических свай; в сизом облаке смрада и вредоносных газов круглосуточно функционирующих заводов; на фоне убитой временем цивилизации расположилось богом забытое общество. Кенрона – приют для отбросов, про которых забыла высшая аристократия. У них свои законы, своя внутренняя иерархия, неписаные правила и неизданные законы. В их мире процветает преступность, насилие и самосуд. Они живут в пыли, дышат выхлопами от автомобилей и борются за власть. Маленькие войны, постоянные яркие вспышки от взрывов и выстрелов, быстро расползающаяся паутинная сеть новостей и вечный страх, преследующий жителей города. Два клана поделили трон: Колиньи, что проклинали ненавистный род своих врагов, и Медичи, что столь же рьяно сыпали обидами.

Проклятие – источник всех их бед. Давным-давно, когда еще никто не строил этих козней, и солнце не терялось в серых небесах, когда два разрозненных клана были практически одной семьей, с уст прокаженного сорвались слова, принесшие с собой несчастья. Никто не вспомнит причин, не найдет источника всех неприятностей в старых фолиантах, никому не нужны эти тяжелые тома с золотыми застежками скрывающие в себе историю.

***
Адмирал Колиньи, глава клана Белый Хлад, с важным видом сидел на деревянном троне, покачивая в воздухе ногой. Седина с царским спокойствием разместилась в его волосах, а хитрый прищур мудрых глаз осматривал шестерку смелых, отправляющихся на смерть. Избранные. Лучшие представители своих родов, но, к сожалению, всего лишь полукровки.

«Огонь огнём встречают,
Беду — бедой и хворью лечат хворь,
Круженьем вспять круженье прекращают,
И ты с бедою точно так же спорь.
Схватить старайся новую заразу
И прежняя не вспомнится ни разу».

Вещал Колиньи, смотря на коленопреклоненных подданных. Голос его громким эхом разносился по залу, где от стен с каждым словом отваливались куски известки.
Поднялись шестеро, гордо выпрямили спины и приняли поклон своего военачальника.

«Беда одна не ходит никогда,
А движется по замкнутому кругу».

В другой части города, в это же время, адмирал Медичи, чей клан именовался Черным Светом, статная темноволосая женщина в ярком красном платье, обняв плечи руками, мерила шагами личные покои. Шестеро ее подданных, независимые молодые полукровки, не сговариваясь, подали прошение о назначении в подразделение «Последней надежды». Подойдя к окну, она взглянула на смельчаков, стоящих на улице поодаль друг от друга в лучах фонарных столбов. Жесткие линии силуэтов мгновенно выпрямились, ощутив на себе пристальный взгляд темных очей. «Идите», - повелительно махнула женщина им рукой, не в силах больше терзаться сомнениями.

«Живи пока ты жив, приятель...»

Вслед им понеслись слова. Ведь каждый из них был членом ее семьи. Не по крови, не по происхождению, по чувству долга.
**
Два фолианта в одночасье открыты главами разных кланов Кенроны. И зачитаны вслух слова заветные, что вселяли надежду в сердца холодные.
И начнется гибель земель проклятых. Кровь смешается, падет равенство, будет вражда и смерть заполнит улицы. Жажда власти искоренит узы священные, нарушит обязательства, свергнет слова незыблемые и отправит падших на плаху времени. Ибо придет Век Волчьей Вьюги, Морозного Солнца. Наступит Час Белого Хлада и Черного Света. Час Безумия и Час Презрения. Час Конца.
Мир умрет, погруженный во мрак, и возродится вместе с новым солнцем. Солнцем, что не скрывается за горизонтом, не светит высоко в небе, но возгорится пламенем.
Избавятся от кары злонасланной лишь те, что обратят свои взоры на Ласточку. Ласточка - символ весны, избавительница. Она укажет путь спасения, отворит запретные двери, поможет скинуть оковы. Она положит начало возрождению земли проклятой. А потомкам ее предстоит править в новом мире.

И по окончании выцвели буквы на тексте пророчества, осыпались слова незыблемые кровавым пеплом под ноги говорящих, и ветер разнес песок веков по отдаленным уголкам Кенроны.

***
На границе миров, где небо заливалось бледно-розовым предрассветным румянцем, трое (четверо ) Чистокровных ожидали начала любопытного эксперимента, коим высшая аристократия любила потешить себя раз в двадцать лет. Трое ( четверо ), что силой завоевали право вести на верную погибель очередных " счастливчиков ". Многие пали пред их ногами, бесчисленное число молило о пощаде, но жалости и скорби не ведали их сердца. Двенадцать полукровок предстали пред их очами. Опасные, обозленные, готовые бороться и отчаянно желающие перерезать глотки своим экзекуторам.

Глаза Чистокровных блестели, а слова бурлящим водопадом срывались с насмешливых губ. И пришлось избранным подчиниться воли Высших, и склонили они головы, признавая их власть над собой.
Отворив врата Мира Людей, аристократы первыми перешагнули порог иной цивилизации и увели следом последнюю надежду Кенроны.

Возможно, кто-то из этих двенадцати смельчаков найдет верную дорогу, потянет за правильную нить, найдет топор и разрубит цепи, сковавшие их племя. Проклятие, что стало камнем преткновения, вражда и неутоленная жажда власти должны разрушиться одним из них. Но чтобы этого достичь, они должны бороться и доказать свое право на звание Чистокровного, найдя ответы на так часто возникающие в их умах вопросы. С чего все началось? Что означает пророчество? Кто наложил проклятие? Как его снять? Ведь только так они способны выбраться из их антиутопии и привнести свет в мир, разорвав оковы мрака, уже четыре века нависающего над всей коммуной.

***
«Однако, немного погодя…
Игру понаблюдаю из-за плеч, хоть, кажется, она не стоит свеч».

В серости пустой полуразрушенной квартиры, окна которой выходили на восток, где солнце едва-едва трогало рябью черные небеса, ветер развивал порванные темно-синие занавеси на окнах и сковывал ознобом фигуру, прислонившуюся к стене.

«Нет мне пощады, но нет и порицания людского,
Ибо я, колдун, не украл все,
А своим умом взял, да выдержкой и учением.
Так и сейчас, как говорю, и будет,
Будете прокляты вы, рабы,
Именем Дьявола, будете прокляты вы.
Будь проклято всё существо ваше,
И вся жизнь ваша.
Зазываю лихо, зло злое, беспощадное,
Жить ему здесь теперь отныне до века, и до конца времён.
Всем словесам моим бес свидетельствовал,
А я, раб бесов, подтверждаю слова кровью своей
Да будет так!
Чума на оба ваши дома…»

Нашептывавались слова, что впервые были произнесены четыреста лет назад. И в конце произносящий прикусил язык до крови, чтобы скрепить договор.
И в следующий миг один из двенадцати исчез с горизонта и его место занял другой. Совсем не похожий на остальных. Не преданный, не верный, чистокровный.

«... Быть может, твой единственный алмаз простым стеклом окажется на глаз».